与周瑜相遇 | Встреча с Чжоу Юем

(迟子建 | Чи Цзыцзянь)

一个司空见惯、平淡无奇的夜晚，我枕着一片芦苇见到了周瑜。那个纵马驰骋、英气逼人的三国时的周瑜。 Одной ни чем не примечательной ночью, я прилегла в тростнике и, задремав, увидела Чжоу Юя*. Того самого Чжоу Юя, что мчится на коне во весь опор, заставляя трепетать — прославленного героя эпохи Троецарствия. 因为月亮很好，又是在旷野上，空气的透明度很高，所以即使是夜晚，我还是一眼认出了他。当时我穿着一件白色的睡袍，乌发披垂，赤着并不秀气的双足，正漫无目的地行走在河岸上。凉而湿的水汽朝我袭来，我不知怎的闻到了一股烧艾草的气息，接着是鼓角相闻，我便离开河岸，循着艾草的味儿和凛凛的鼓角声而去，结果我见到了一片荒凉的旷野，那里的帐篷像蘑菇一样四处皆是，帐篷前篝火点点，军马安闲地垂头吃着夜草，隐隐的鼾声在大地上沉浮。就在这种时刻，我见到了独自立在旷野上的周瑜。 Широкую степь освещала яркая луна, а воздух был до того прозрачен, что даже глубокой ночью я сразу узнала его. В белом халате, из под которого виднелись отнюдь не прелестные ступни, со спутанными чёрными волосами, бесцельно бродила я по берегу реки. С порывами ветра на меня налетал прохладный водяной пар. Из ниоткуда до меня донёсся запах жжёной полыни, а за ним раздался бой военного барабана и крик рожка. Поддавшись зову полынных ароматов и суровых звуков, я покинула берег. Передо мной раскинулась пустынная степь, а повсюду, словно грибы, стояли шатры; мелкими точками рассеялись перед шатрами костры. Боевые кони, наклонив головы, мирно пощипывали траву, лагерь тонул в густом храпе. В то самое мгновение я увидела Чжоу Юя, в одиночестве стоящего поодаль в степи.

我没有貂蝉的美貌，周瑜能注意到我，完全是因为在这旷野上，只有两个人睁着眼睛，而其他人都在沉睡。那用眼睛在月光下互相打量的两个人，一个是我，一个就是周瑜了。 Я не обладаю красотой Дяо Чань*, и Чжоу Юй заметил меня лишь потому что двое встретились глазами на пустоши среди спящих людей. При свете луны двое рассматривали друг друга — я и Чжоу Юй. 因为见到了我最想见到的一个男性，所以那一瞬间我说不出话来，我见到亲密的人时往往都是那个表情。 Увидев мужчину, которого и не мечтала увидеть, я онемела в тот же миг. Со мной так всегда, если я встречаю родного человека. 周瑜身披铠甲，剑眉如飞，双目炯炯，一股逼人的英气令我颤抖不已。 Чжоу Юй стоял, облачённый в доспехи, сверкая глазами из-под бровей, подобных мечам. От его угнетающей неустрашимости меня била дрожь. “战事还未起来，你为何而发抖?”周瑜说。 Чжоу Юй спросил: — От чего ты дрожишь? Ведь бой ещё даже не начался. 我想告诉他，他的英气令我发抖，只有人的不可抗拒的魅力才令我发抖，可我说不出话来。 Я хотела было сказать, что дрожу от его отваги. Что это его неотразимая сила притягивает и заставляет меня трепетать, но слова не шли. 我不知道又有什么战事要发生。这么大规模的安营扎寨，这么使周瑜彻夜难眠的战事，一定非同一般。短兵相接，战前被擦得雪亮的军刀都会沾有血迹。只有刀染了血迹，战争才算结束。多少人的血淤积在刀上，又有多少把这样的刀被遗弃在黄土里，生起厚厚的锈来。 А я ведь даже и не знала, что за бой предстоит. Как широко раскинулся лагерь! А битва, которая не даёт Чжоу Юю заснуть какая-то выдающаяся — это уж точно. В рукопашной схватке начищенные перед боем до блеска клинки окропятся кровью, и только тогда бой окончится. Сколько воинов оставят свою кровь на клинке, столько и клинков будет брошено покрываться ржавчиной в могилах. 周瑜并没有在意我的发抖，而是将一把艾草丢进篝火里，我便明白了艾草味的由来。可是先前所闻的鼓角声呢? Чжоу Юй, не обращая больше внимания на мою дрожь, бросил в костёр пучок полыни, и я поняла, откуда идёт этот запах. Но откуда слышались барабаны? 周瑜转身走向帐篷时我见到了支在地上的一面鼓，号角则挂在帐篷上。他拿起鼓槌，抑扬顿挫地敲了起来，然后又吹起了号角。他陶醉着，为这战争之音而沉迷，他身上的铠甲闪闪发光。 Полководец повернулся и пошёл к шатру, и я увидела стоящий на земле барабан и висящий на шатре рожок. Он стал размеренно бить по барабану колотушкой, а затем подул в рог. Чжоу Юй упивался музыкой войны, а на его плечах сверкали доспехи. 我说“:这鼓角声令我心烦。” — От боя барабана мне становится тревожно. — призналась я. 周瑜笑了起来，他的笑像雪山前的回音。他放下鼓槌和号角，朝我走来。他说“:什么声音不令你心烦?” Чжоу Юй улыбнулся и улыбка его была подобна эху в заснеженных горах. Он отложил колотушку с рогом и подошёл ко мне: — А какие звуки тебя не тревожат? 我说:“流水声、鸟声、孩子的吵闹声、女人的洗衣声、男人的饮酒声。” Я ответила: — Журчание воды, клёкот птиц, гомон детей, голоса женщин, стирающих бельё или шум выпивающих мужчин. 周瑜又一次笑了起来。我见月光照亮了他的牙齿。我说:“我还不喜欢你身披的铠甲，你穿布衣会更英俊。” Чжоу Юй снова улыбнулся. Лунный свет озарил его зубы. Я сказала: — А ещё мне не нравятся доспехи на тебе. В холщовой одежде ты будешь больше похож на героя. 周瑜说“:我不披铠甲，怎有英雄气概?” Чжоу Юй удивился: — Какой же я буду герой без доспехов? 我说“:你不披铠甲，才是真正的英雄。”我们不再对话了。月亮缓缓西行，篝火微明，艾草味由浓而淡，晚风将帐篷前的军旗刮得飘扬起来。我坐在旷野上，周瑜也盘腿而坐。 — Только без доспехов ты будешь настоящим героем. — заявила я. Мы замолчали. Луна медленно катилась на запад, запах полыни бледнел в догорающем костре. Ночной ветер трепал воинское знамя перед шатром. Я села на пустоши, Чжоу Юй тоже сел, скрестив ноги. 我们相对着。 Мы сидели друг напротив друга. 他说:“你来自何方?为何在我出征前出现?” Он спросил: — Откуда ты? Откуда взялась перед моей битвой? 我说:“我是一个村妇，我收割完芦苇后到河岸散步，闻到艾草和鼓角的气息，才来到这里，没想到与你相遇。” Я ответила: — Я крестьянка. Я гуляла вдоль берега после сбора тростника. Запах полыни и бой барабана привели меня сюда. Я и подумать не могла, что встречусь здесь с тобой. “你不希望与我相遇?” — А ты не хотела со мной встречаться? “与你相遇，是我最大的心愿。” 我说。 Я сказала: — Встреча с тобой — это моё самое заветное желание. “难道你不愿意与诸葛孔明相遇?” — Неужели ты не хочешь встретиться с Чжугэ Кунмином*? “不。”我说“，诸葛孔明是神，我不与神交往，我只与人交往。” — Нет — ответила я — это божество, а я не общаюсь с божествами. Я общаюсь только с людьми. “你说诸葛孔明是神，分明是嘲笑我英雄气短。”周瑜激动了。 — Вот ты сказала, что Чжугэ Кунмин — божество. Очевидно, ты высмеиваешь меня за то, что я пал духом, — взволновался Чжоу Юй. “英雄气短有何不好?”我说“，我喜欢气短的英雄，我不喜欢永远不倒的神。英雄就该倒下。” — Что худого в том, чтобы пасть духом? Мне нравятся такие герои. Мне не по душе те, кто вечно остаётся божествами. Герой и не должен всегда быть на вершине. 周瑜不再发笑了，他又将一把艾草丢进篝火里。我见月亮微微泛白，奶乳般的光泽使旷野显得格外柔和安详。 Чжоу Юй, перестав улыбаться, подбросил полыни в огонь. Я заметила, как лунный свет чуть померк, и от его молочного блеска степь стала ласковой и безмятежной. 我说:“我该回去了，天快明了，该回去奶孩子了，猪和鸡也需要食了。” — Светает. Мне нужно возвращаться. Надо кормить ребёнка, свиньи и куры тоже хотят есть, — промолвила я. 周瑜动也不动，他看着我。我站了起来，重复了一遍刚才说过的话，然后慢慢转身，恋恋不舍地离开周瑜。走前我打着哆嗦，我在离开亲密的人时会有这种举动 Чжоу Юй не шелохнувшись продолжал смотреть на меня. Я встала, повторила только что сказанное, затем медленно повернулась и заставила себя покинуть Чжоу Юя. Я шла вперёд и меня била дрожь. Такое бывает со мной, когда я покидаю родного человека. 我走了很久，不敢回头，我怕再看见月光下周瑜的影子。快走到河岸的时候，却忍不住还是回了一下头，我突然发现周瑜不再身披铠甲，他穿着一件白粗布的长袍，他将一把寒光闪烁的刀插在旷野上，刀刃上跳跃着银白的月光。战马仍然安闲地吃着夜草，不再有鼓角声，只有淡淡的艾草味飘来。一个存活了无数世纪的最令我倾心的人的影子就这样烙印在我的记忆深处。 Я шла очень долго не решаясь посмотреть назад — я боялась снова увидеть силуэт Чжоу Юя в свете луны. Почти поравнявшись с берегом, я не выдержала и обернулась. Я не ожидала, что увижу Чжоу Юя в белом халате из грубой холстины, без доспехов. Отливающий холодным блеском обнажённый клинок был воткнут в землю, по лезвию прыгал серебристый свет луны. Боевые кони по-прежнему мирно щипали траву, смолкли звуки рожка и барабана, только чуть уловимый запах полыни слышался вдалеке. Таким глубоко в моей памяти запечатлелся силуэт живущего столько столетий человека, которому я предана все душой. 我伸出一双女人的手，想抓住他的手，无奈那距离太遥远了，我抓到的只是旷野上拂动的风。 Я протянула свои женские руки к рукам воина, но было слишком далеко. Я поймала лишь трепыхание степного ветра. 一个司空见惯、平淡无奇的夜晚，我枕着一片芦苇见到了周瑜。那片芦苇已被我的泪水打湿。 Одной ни чем не примечательной ночью, я прилегла в тростнике и, задремав, увидела Чжоу Юя. Мои слёзы смочили тростник. * Чжоу Юй — известный военачальник эпохи Троецарствия. * Дяо Чань — одна из четырёх известных красавиц древнего Китая, персонаж романа «Троецарствие». * Чжугэ Лян — китайский полководец и государственный деятель эпохи Троецарствия.